Примерное время чтения: 5 мин.
Упадок экономики, эпидемии, вооруженные конфликты. Продолжая цепочку кризисных для человечества обстоятельств, очень быстро упираемся в жажду. Более того, не исключено, что именно она станет первопричиной первого, второго и третьего. Ситуация с водными запасами ставит мир на грань катастрофы. Категоричный вывод о том, что следующее десятилетие станет временем социальных и экологических потрясений сделали и авторы доклада Global Risk Report, который был выпущен накануне давосского Всемирного экономического форума.
Воспроизводимые водные ресурсы распределены по территории суши крайне неравномерно, как и население планеты. На исторической Водной конференции 2023 года с трибуны ООН представители государств один за другим заявляли, что синее богатство России не может принадлежать лишь ей. Аргумент: планета ведь общая. Такая риторика, говорят ученые Института водных проблем РАН, не нова.
«Мысль высказывалась неоднократно. Я был на конференции, которую в Брюсселе проводил фонд Горбачева. Она называлась «Peace for water». Там собралась, как говорится, теплая компания. Была вдова президента Помпиду, брат президента Валери Жискар д’Эстена, родственник Миттерана. И в общем, они выходили по очереди на трибуну и говорили, что «у России слишком много воды! Зачем им столько? Давайте совместно ее использовать», — комментирует главный научный сотрудник Института Михаил Болгов.
В шестом оценочном докладе Межправительственной группы экспертов по изменению климата МГЭИК (IPCC Sixth Assessment Report) приводятся следующие данные. Вызванное человеком глобальное потепление за последние 50 лет ощутимо снизило стабильность и качество сельскохозяйственных культур, а также пастбищных угодий. Есть прогноз, что некоторые из ныне действующих в мире таких площадей станут климатически непригодными (10% в глобальном масштабе к 2050 году, к 2100 году — более 30%). Угрозы и нарушения продовольственной безопасности связаны как с засухой, так и с экстремальными природными явлениями. Оба фактора уже оказались ключевыми в росте недоедания миллионов людей (главным образом в Африке и Центральной Америке), а также развитии болезней (особенно среди женщин, в том числе беременных, детей, домохозяйств с низким доходом и коренных народов).
Снижение безопасности водных ресурсов из-за их нехватки и непропорционального распределения способствует социальным волнениям в регионах, где распространено социальное неравенство, а институты управления водными ресурсами слабы. На обширных территориях северной части Южной Америки, Средиземноморья, западного Китая, высоких широтах Северной Америки и Евразии вероятность экстремальных сельскохозяйственных засух, по прогнозам не последней степени достоверности, будет в 2 раза выше при глобальном потеплении на 1,5°C, на 150-200% выше при потеплении на 2°C и более 200% при 4°C.
Кроме того, с повышением температуры и влажности растет и количество токсикогенных грибов на многих продовольственных культурах, развивается цветение вредных водорослей. Предсказуемый итог в случае развития такого сценария — увеличение смертности от болезней, вызываемых возбудителями, которые переносятся с водой.
Последствия изменения климата, связанные с водой, неминуемо ударят по всем секторам экономики, обрушив мировой ВВП. В том числе поэтому водная безопасность имеет решающее значение для достижения целей устойчивого развития.
«Потребление воды как росло, так и растет, а количество экономически доступной пресной воды уменьшается», — отмечает научный руководитель Института водных проблем, член-корреспондент РАН Виктор Данилов-Данильян.
В случае с водными ресурсами любые меры, направленные на улучшение ситуации с точки зрения наличия и качества воды, будут иметь отложенный эффект. А «вопрос жажды» острее с каждым днем. Ряд государств не первый год выражает готовность покупать российскую воду.
«Мы после Бразилии находимся на втором месте в мире по водным ресурсам, у нас в год формируется 4,5 тысячи кубических километров воды. Но проблема в том, что все эти ресурсы в основном находятся в Сибири и на Дальнем Востоке. Почти 90%, ну 80-90%. А там, где сосредоточена основная промышленность и потребители, и хозяйство наше, в Европе, это остатки», — уточняет Михаил Болгов.
С одной стороны, масштабные примеры аквалогистики (правда, внутри страны) известны — здесь и Китай, и Ливия. Но подобные проекты, предполагающие строительство каналов, трубопроводов и акведуков по мнению ученых, оправдывают себя в исключительных случаях: несметная стоимость при сомнительной окупаемости.
В СССР существовали проекты по переброске части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию. Однако, как обозначил ранее Данилов-Данильян, при переброске воды из низовьев Оби в Аральский регион только строительство главного канала в сегодняшних ценах обошлось бы минимум в $700 млрд. Далее, торговля водой для промышленных и сельскохозяйственных нужд потребует миллиардов тонн ресурса, который будет необходимо не только доставить до покупателя, но и обслуживать действующую инфраструктуру. Все это в итоге скажется на цене. Возможно, именно поэтому на сегодняшний день не известно ни об одном проекте торговли водой, который бы соответствовал минимальным экономическим и экологическим критериям. Между тем, финансовый барьер с точки зрения реализации вариантов адаптации к климатическим изменениям стоит и в России.
Москва
